Новый взгляд на обычные вещи

Слегка не по теме этого моего днева, но почему бы и нет)

13.09.2014 в 17:51

Пишет  Кеиннари:

27.01.2014 в 00:09

Пишет  Taho:

Новый взгляд на обычные вещи
Удивительно, насколько велика фантазия художников относительно повседневных вещей.

@темы: картинки, веселости

---

Утреннее ассоциативное.

Сегодня утром в метро довелось ехать напротив более чем симпатичного молодого человека, у меня аж челюсть с полом поздоровалась
А еще он мне почему-то очень напомнил вот этого французского актера, хотя не был на него похож от слова совсем:

Но в результате меня ждало великое разочарование, когда на следующей же остановке мне ровненько так загородили Эх...))))

@темы: ассоциации, стопка слюняфчиков, актеры

---

***

Чаще всего, если быть откровенной, я не задумываюсь над тем, почему я пишу сразу кучу разных историй. Равно как и не задумываюсь, хорошо это или плохо. Если все-таки задуматься, то скорее хорошо. Я не устаю от них так уж сильно, хотя, конечно, время написания затягивается до заоблачных далей. Но по большому счету, это не имеет значения. Все-таки никаких обязательств по срокам выполнения моих творений не существует.
Но вот иногда эта моя нелинейность становится сущим наказанием. Как, например, сейчас, когда я никак не могу отделаться от очередной идеи. Это, наверное, первый раз, когда я так настойчиво пытаюсь выкинуть из головы задумку. Ибо не хочу это писать, боюсь, что меня слишком вынесет, что будет слишком тяжело писать это о привычных уже героях. Но мысль появилась и теперь так просто не убивается. Боюсь, что мне все-таки придется сдаться и это печалит. Тем более что я пока не знаю, чем это кончится. Знаю только, чем мне хотелось бы чтобы эта задумка кончилась, но боюсь персонажи могут рассудить по своему. Особенно, когда автор недостаточно уверен в логичности своих выводов. А учитывая вырисовывающийся сюжет, я более чем не уверена, слишком сложный для меня вопрос. И думать мне на эту тему не особо хочется.
Как бы так отвлечься, чтобы больше не вспоминать это вынос мозга?

@темы: мысли вслух, муки творчества

---

...

31.08.2014 в 21:17

Пишет  Oversoul:

...
Тот случай, когда комментарий так же хорош, как и стих, а в чем-то даже сильнее.

Пишет  Hellraiser-ru:

31.08.2014 в 10:26

по вене осень пройдёт пожаром
туман укроет кварталов крыши
осенний холод всегда начало
весенних страхов. курите тише.

URL комментария

@темы: стихи

---

Дитя Анэма. Эпилог.

Дитя Анэма не прощает обид!

Огромный, внушающий трепет замок возвышался на утесе. Где-то далеко внизу деревья шелестели листьями на ветру, но сюда, наверх, не долетало ни единого шороха – слишком высокой была скала – лишь колыхающееся желто-красное море леса притягивало к себе взгляд. Замку была уже не одна сотня лет. Хватало взгляда на это строение, чтобы понять: строился он как военная крепость, готовая выдержать любую атаку. Высокая стена с одной стороны и обрыв с другой отгораживали его от внешнего мира. Мощные ворота, обитые железом, открывались при помощи потайного механизма. Над этим воистину монументальным строением раскинулось куполом защитное заклинание. По его обычно прозрачной поверхности сейчас пробегали голубые и оранжевые искры, а в округе стояла неестественная тишина: безмолвствовали птицы, не было слышно ни единого шороха, а люди, находившиеся поблизости или в самом замке, впали в какую-то потустороннюю задумчивость. Они были живы и, судя по всему, здоровы, но взгляд каждого был устремлен куда-то вглубь себя. Что они видели, о чем думали? Неизвестно, но по губам некоторых блуждали легкие полуулыбки, другие же, наоборот, слегка хмурились.

В задней стене замка, стоящей практически на самом краю скалы, открылась неприметная деревянная дверь. Непонятно, для чего она была здесь, расстояние от нее до обрыва едва ли достигало пяти метров. То ли она была сделана, чтобы можно было полюбоваться захватывающим видом, то ли для менее романтических целей, а может быть во времена строительства это расстояние было несколько больше. В дверном проеме появилась высокая фигура человека, закутанного в длинный черный плащ с капюшоном, закрывающим лицо. Он окончательно вышел на каменную площадку и удивительно осторожно закрыл за собой дверь. Налетевший порыв ветра скинул капюшон и разметал черные, чуть волнистые волосы. Человек стоял у самого края, слегка покачиваясь от порывов кружащего вокруг него вихря и заворожено глядя на раскинувшийся под ногами лес. Внезапно он вздрогнул, словно очнувшись от дремоты, в его глазах мелькнул испуг, перемешанный с яростью и какой-то сумасшедшей решимостью. Мужчина резко вскинул руки, и на его ладонях начали собираться две небольшие, чуть потрескивающие шаровые молнии. Маг уже был готов отпустить их, но закончить заклинание не успел, хотя требовались на него секунды. Вихрь взметнулся выше, заклубился, становясь почти осязаемым, и развеял так и не успевшие до конца сформироваться шарики заклинания. Взгляд черноволосого мужчины снова стал спокойным, даже отрешенным, и он сделал маленький шаг вперед. На стене позади него появилась тень, напоминающая человеческую, хотя отбрасывать ее было некому. Тень взмахнула рукой, и маг, стоявший на краю пропасти, сделал последний шаг…спустя пару секунд исчезла и тень, и уже ничего не напоминало о произошедшем, лишь только купол заклинания над замком, мерцавший голубым и оранжевым, вспыхнул ослепительно ярко и рассыпался огненными брызгами, как разлетается на мелкие осколки разбитый бокал. Защита пала со смертью создавшего ее мага.

* * *
Кто знает, возможно, через тысячу лет где-то за завесой, укрывающей мир живых, будут скользить рядом две тени, некогда ненавидевшие друг друга. Кто знает…

Предыдущая глава.

@темы: творения, ориджинал, джен

---

Дитя Анэма. Глава 3.

Когда останемся мы вдвоем,
В меня не верить – спасенье твое,
Но на два голоса мы пропоем
Отходную тебе.

Маг сидел за столом и неторопливо что-то писал. Сбоку лежало еще несколько листов, уже исписанных аккуратным почерком. Остальная же поверхность стола была девственно чистой в противовес царящему здесь обычно беспорядку. То же самое было и во всем кабинете: тщательно расставленные по местам книги, аккуратно подшитые в папки бумаги.

Мужчина поднял голову, и солнце, заглядывающее в окно, осветило его усталое лицо, залегшие под глазами тени и потускневшие волосы. Можно было бы подумать, что он смертельно болен, но это было не так. Эгберт просто безумно устал от неизвестности, постоянного ожидания очередного визита Анхеля. Интуиция била тревогу практически круглыми сутками, но по всему выходило, что скрыться было просто некуда. Еще месяц назад он бы только выругался на это и продолжил бы свои поиски. Но последние недели вымотали его окончательно. Если по началу Анхель появлялся редко и, по-видимому, зависел от фазы Луны, то в последнее время он приходил куда хотел и когда хотел. И меньше всего он походил на тень. Эгберт не решался до него дотронуться, но казалось, что пальцы ощутят тепло чужого тела.

Мужчина невесело усмехнулся: кажется, в этот раз Анхель переиграл его, а ведь тогда, несколько лет назад, казалось, что Первый Маг королевства безоговорочно победил. Невольно вспомнились события минувших дней, когда Эгберт, возвращаясь домой из дальней поездки, почувствовал призыв Мартина. Даже на таком расстоянии в нем отчетливо ощущалась паника, и маг не раздумывая свернул к столице.

Читать Дальше

Несколько дней спустя стрелой промчавшись сквозь город на взмыленном коне, Эгберт буквально взлетел по ступеням дворца, чтобы тут же столкнуться с Мартином. Более молодой маг был жутко бледен, а глаза как-то лихорадочно заблестели, стоило ему увидеть Первого Чародея.

– Принцесса Анабель пропала, ее похитили. – Выпалил он в ответ на еще незаданный вопрос и, непочтительно схватив Берта за руку, потащил того в глубь дворцовых переходов.

– Кто похитил? Когда? И куда смотрела охрана? – Брюнет, придя в себя, быстро зашагал рядом с Мартином, старательно отгоняя от себя леденящий страх за маленькую принцессу. – Похитители что-нибудь требуют?

– Они требуют Вас.

– Меня?! – сказать, что маг удивился – не сказать ничего.

– Да, но мы не знаем, кто это. Мы не смогли найти вообще никаких следов: ни обычных, ни магических. Похоже, этот кто-то маг, и маг слишком сильный для меня. Все, что мы обнаружили – записку в покоях принцессы. – Мартин вытащил из кармана мантии уже изрядно потрепанный лист явно дорогой бумаги.

Ваше Величество, нижайше прошу простить меня, Вашего покорного слугу, за столь варварское вторжение в Вашу резиденцию. И тем паче, молю о прощении за то, что разлучил Вас с дочерью Вашей. Клянусь, что мера сия временна, но к великому сожалению моему, я не в силах повлиять на ее продолжительность. А по сему, прошу Вас отринуть Ваш, вне всякого сомнения, праведный гнев и воззвать к благоразумию и отцовской любви. Настоятельная потребность привлечь внимание досточтимого господина Первого Мага вынудила меня пойти на это в высшей степени неблагородное деяние. По сему, искренне надеюсь, что вышеозначенный господин почтит своим присутствием старую дозорную башню у Северного леса в самое ближайшее время. Зная о Вас как о мудром и честном правителе, а также любящем отце, клянусь, что дочери Вашей не угрожает ровным счетом ничего.
Полагаю излишним упоминать, что дело мое к господину Первому Магу сугубо конфиденциальное и не терпит присутствия посторонних лиц.
С глубочайшим уважением прощаюсь с Вами. Прошу простить, что не указываю имени, это было бы неразумно с моей стороны.

Ниже текста, написанного самыми обычными чернилами, серебрилась магическая надпись. Всего одна короткая фраза, предназначенная исключительно получателю: Ты знаешь, что я ищу.

Магические письма – довольно распространенный способ переписки. По желанию отправителя послание могло открываться не всем, а только конкретному человеку. Конечно, любую защиту можно было взломать, но тут уже все зависело от силы. И, конечно, Мартину было не под силу прочесть подпись Анхеля. Мартин – способный маг, начитанный и усердный, но выше головы не прыгнешь.

Эгберт вздохнул, в который раз пожалев, что на их век пришлось два впечатляюще сильных мага, которые стали недругами, хотя теперь, наверное, уже врагами. Вместо возможностей совместных открытий они ввязались сначала просто в соперничество, а потом и в открытое противостояние за право обладать древним артефактом. Впрочем, несмотря на мелькавшие сожаления, уступать Эгберт не собирался. Ничто не могло сравниться с тем чувством, что он испытал, держа в руках творение древних мастеров, с тем азартом, с каким он погружался в разгадку окутывающих этот предмет тайн. И делиться этим с Анхелем он не собирался.

Брюнет снова вздохнул и обернулся к стоящему рядом молодому магу:

– Мартин, извинись перед Его Величеством за то, что я не пришел к нему лично, но дело не терпит отлагательств. И скажи, что Анабель скоро будет дома.

Мужчина, не дожидаясь ответа, быстро зашагал прочь. Тянуть время действительно не стоило, а ему еще нужно было забрать из тайника артефакт, который так жаждал заполучить Анхель. Эгберт не хотел отдавать его и собирался не допустить этого, но жизнь крестницы была превыше всего, а значит, в случае необходимости… к тому же Анхель может допустить промах, если в его руках окажется заветная шкатулка.

Когда впереди показалась полуразрушенная дозорная башня, Эгберт невольно скользнул рукой в карман и провел пальцами по шероховатой и чуть теплой поверхности шкатулки. Наследие одного из величайших магов в истории, создателя многих заклинаний. Пусть его стихией и был ветер, но Анэм изучал не только его силу. И вот сейчас, спустя столетия, он, Эгберт, должен расстаться с чудом найденным артефактом, не поняв и малой части заключенной в нем силы? Маг фыркнул и, подумав, наложил на шкатулку еще одно маскировочное заклинание: не нужно, чтобы Анхель в первый же момент почувствовал, что его цель так близко.

В башне ожидаемо никого не было, да и кто бы стал укрываться в здании с наполовину обвалившейся крышей и открытыми всем ветрам окнами? Зато у самой кромки леса явственно ощущался След, оставленный, похоже, неслучайно и уводящий в чащу. Серебрящаяся нить уверенно петляла в зеленой траве, не только указывая общее направление, но и помогая обходить коряги и полузасыпанные ямы. Такая забота даже раздражала, казалась почти издевательством. Хотя переломать ноги, не дойдя до цели, Берт совершенно не хотел. Наконец, След последний раз повернул и растворился на пороге небольшого коттеджа. Вокруг этого жилища было навешано столько щитов, маскирующих и сигнальных чар, что маг невольно засомневался, что нашел бы это место, не веди его След. Понять, есть ли кто-нибудь внутри, тоже не получалось, впрочем, его наверняка ждали. Если, конечно, Анхель не припас прогулку по подземному ходу через весь лес.

Дверь поддалась на удивление легко, даже не скрипнув, и спустя пару мгновений, миновав полутемную прихожую, Эгберт оказался в небольшой уютно обставленной гостиной. При его появлении из кресла, стоящего напротив двери, стремительно поднялся хрупкий светловолосый юноша.

– Анхель! – брюнет подобрался, словно хищник перед прыжком. – Где Анабель?!

– Тише, я не нарушаю своих обещаний, – блондин изящно взмахнул рукой и, повинуясь движению, слева распахнулась неприметная дверь, за которой обнаружилась спальня. На широкой кровати, обнимая плюшевого медведя, мирно спала девочка лет пяти и чему-то улыбалась. Вокруг нее слегка поблескивала защитная сфера, и чувствовалось слабенькое заклинание Хороших снов.

Увидев невредимую принцессу, Эгберт слегка успокоился, но расслабляться было рано:

– А сфера зачем? Что у тебя тут творится?

– Защита от тебя, – Анхель слегка улыбнулся, не отрывая, впрочем, от противника внимательного взгляда. – Кто знает, вдруг ты бы начал бросаться заклинаниями, не войдя в дом. А я обещал, что с девочкой ничего не случится.

– Итак, я забираю принцессу и ухожу. Так и быть, я не упомяну о твоем участии в этом фарсе. Лучше решить дело миром, хотя мне и не нравится эта мысль.

Анхель иронично приподнял бровь и снова слегка улыбнулся:

– Решить дело миром – это прекрасно, но ты пропустил один момент: ты отдаешь мне шкатулку, а потом уходишь. И если ты снова попытаешься меня обмануть, мне, к сожалению, придется убить юную принцессу.

– Может, будет проще, если на этот раз я просто убью тебя? – Эгберт поднял на противника горящий яростью взгляд, сжимая руки в кулаки. В мыслях уже подбиралась связка из трех боевых заклинаний.

– Хочу напомнить, что в прошлый раз победил я. С чего ты взял, что сможешь убить меня сейчас?

Это напоминание окончательно вывело Первого Мага из себя, и он вскинул руку, готовясь отпустить рвущееся с кончиков пальцев заклятие.

– Эй, – Анхель окончательно избавился от своей вальяжности. – Не здесь же. Защитная сфера – не панацея.

Как ни тяжело было признавать, но блондин оказался прав, и Эгберт, выругавшись, опустил руку.

Настороженно глядя друг на друга, оба мага вышли на улицу, где не сговариваясь добавили на дом еще несколько защитных заклинаний, окончательно превращая его в неприступную крепость.

– Пообещай мне, что если все-таки победишь, – брюнет поморщился, произнося это, но твердо закончил. – Ты вернешь Анабель во дворец в целости.

– Естественно. Но и ты пообещай – мое имя не будет упомянуто, если я погибну.

Эгберт кивнул, и в тот же миг магов обвила золотистая лента: магия признала обещания и сочла их настолько значимыми, что без призыва скрепила их.

Напряжение в воздухе нарастало с каждой секундой, уже буквально искрясь, но ни один из противников не наносил первого удара. Две величайшие личности своей эпохи стояли на небольшой поляне в глубине леса и сверлили друг друга сосредоточенно-яростными взглядами, выискивая слабые места. Наконец, брюнет отправил в Анхеля несколько искрящихся молний, тут же добавляя к ним три файербола. Воздушный маг одним плавным движением ушел с траектории полета молний и взметнул вокруг себя вихрь, разметав направленные на него сгустки пламени. И не остался в долгу, атакуя Первого Мага связкой из двух заклинаний: воздушного и водного.

Треск от сталкивающихся заклинаний и бурлящая вокруг места схватки энергия разогнали всех лесных обитателей. Но если бы сюда забрел человек, достаточно безрассудный для того, чтобы подобраться поближе, он бы, несомненно, поразился красоте этого сражения: яркие всполохи атак, разбивающихся о щиты и искрами опадающих в траву; развевающиеся от потоков силы полы одежды; плавные и быстрые движения магов и выплескивающаяся в воздух смесь эмоций. Тут была и взаимная неприязнь, если не сказать, ненависть, желание обладать артефактом, стремление к победе, расчетливое, холодное желание вывести противника из строя. Но атаки почти не достигали целей, и оба мага невольно все усложняли комбинации заклинаний, стремясь прорвать оборону. Впрочем, это не приносило особого результата, были, конечно, подпаленные рукава, какие-то порезы, но это явно не то, что могло заставить их отступить. И все та же дуэль взглядами: ни на секунду не выпускать из виду того, кто стоит напротив, не пропустить ни единого его движения.

Очередная атака Эгберта разбилась о выставленный щит, но ответа почему-то не последовало. Растрепанный блондин в порванной рубашке, казалось, стремился отдышаться, укрывшись за щитом. Брюнет тоже позволил себе небольшую передышку, одновременно продумывая свой следующий ход. Именно в этот момент за спиной послышался легкий перезвон и тихий шепот, сопровождаемый шорохом листвы. В первое мгновение Берт подумал, что кто-то все-таки набрел на их поляну и инстинктивно повернулся, чтобы увидеть нежданных визитеров. В следующую секунду он уже понял свою ошибку, вспомнив, когда слышал подобный перезвон и что ветер подчас может приносить с собой отголоски разговоров, повинуясь воле воздушного мага. Но этого замешательства хватило Анхелю на то, чтобы пробить защиту соперника и обездвижить его, связывая воздушными путами. Эгберт дернулся, понимая, что не может пошевелить даже пальцами, а без этого нечего было и думать о том, чтобы освободиться. Если только разбить связывающее заклинание давлением чистой силы, но он слишком много вложил в схватку. Да и Анхель сразу заметит эту попытку. Эгберт слегка обмяк на удерживающем его вихре, признавая свое поражение. Анхель все очень правильно продумал: незачем убивать Первого Мага, тот все равно не расскажет о своем поражении, а значит, не назовет и имени похитителя.

Блондин подошел ближе, и стало заметно, что поединок вымотал и его: влажные пряди, чуть тяжелое дыхание, но двигался он по-прежнему плавно и невесомо, словно сам был ветром:

– Ты слишком все усложняешь, полагаясь на мощь и изощренность. Потому тебя так легко сбить с толку простейшими действиями. Что в прошлый раз, что в этот. – В голосе Анхеля не было и ноты торжества, скорее бесконечная усталость. Брюнет просто не счел нужным отвечать на это замечание, наблюдая, как воздушный маг достает из его кармана плоскую шкатулку. Он и сам понимал причину своего поражения, а от того только сильнее злился, но изменить ничего не мог. Видимо, не судьба ему обладать этим предметом.

Анхель благоговейно провел кончиками пальцев по шкатулке и, наконец, затаив дыхание, осторожно открыл крышку. Эгберт понял, что и сам не дышал в этот момент, зато, когда он сделал следующий глубокий вдох, призванный помочь успокоиться, он почувствовал, что удерживающее его заклинание начало ослабевать. Анхель, видимо, был настолько опьянен тем, что держал в руках заветный артефакт, что ослабил контроль. Берт слегка шевельнул пальцами, переступил с ноги на ногу, прикидывая, как сбросить заклинание и увезти, наконец, Анабель отсюда. Он попробовал надавить на связывающие его нити, отодвигая их от себя. Самые тонкие из них не выдержали и порвались. Эгберт настороженно посмотрел на Анхеля, но тот уже не обращал на своего противника внимания. Впрочем, попытка отобрать у него сейчас шкатулку действительно могла кончиться смертью нападавшего. Воздушный маг терпеть не мог убивать, да и вообще причинять вред, но вполне был на это способен.

Еще немного усилий – и связывающее заклинание окончательно сломалось, не выдержав напора. Берт уже собирался уйти в дом, не желая слышать очередные напоминания о проигрыше. Он бросил короткий взгляд на стоящего в центре поляны блондина, и увиденное заставило его замереть, обдумывая мелькнувшую мысль. Анхель стоял лицом к недругу, не глядя на него. Все внимание воздушного мага было приковано к изящному стилету, лежащему на раскрытой ладони его левой руки. Но Берта заставила остановиться другая деталь: узкий четырехгранный клинок смотрел прямо в сердце Анхеля. В памяти всплыли слова о том, что он не умеет противостоять самым простым, а потому неожиданным действиям. Эта мысль ударила по нервам, заставляя Первого Мага рвано выдохнуть:

– А сможешь ли ты сам защититься? – и брюнет резко взмахнул рукой, создавая маленький искрящийся вихрь, который подхватил клинок с ладони Анхеля и, набирая скорость, продолжил движение по прямой. Блондин вскинул голову, и в его глазах мелькнули удивление и страх, сменившиеся пониманием, но что-либо предпринять он уже не успел: клинок, веками хранимый магией, распоров тонкую рубашку, за мгновение вошел в сердце мага, прервав его путь.

Эгберт стоял в несколько шагах, глядя, как юноша оседает на землю, а из его глаз исчезает жизнь. Он ни на секунду не жалел о сделанном, хотя никогда и не планировал подобного. Но было странно сознавать, что его вечного соперника больше нет в живых.

Мужчина вынырнул из воспоминаний и, вздохнув еще раз, перечитал последний лист завещания. Подробные распоряжения, касающиеся его имущества, рекомендации Мартину, советы по обращению с некоторыми артефактами – все это занимало не одну страницу.

Легкий порыв ветра шевельнул стопку бумаги, прошелся по комнате и замер. А с правой стороны от стола появилась фигура Анхеля, гораздо более нечеткая, чем в последнее время.

– Ты готов? – голос тоже больше походил на шепот ветра.

– Да, но вот хватит ли тебе сил меня увести? – на миг к хозяину замка вернулась веселость. – Ты бледно выглядишь.

На это замечание Анхель тихо рассмеялся:

– Не надейся: я просто не хочу тратить на это лишние силы. Мне не нужны сюрпризы.

– Ты так уверен, что их не будет? – впрочем, в этих словах не было ни вызова, ни подлинного интереса, и гость не счел нужным отвечать. Вместо этого он посмотрел на завещание и спросил:

– Что насчет стилета? Ты упомянул его здесь?

– Нет, мне подумалось, что, чтобы им владеть, надо приложить больше усилий. Мне вот даже пришлось убить тебя, – маг вздохнул.

– Жалеешь? – в шепоте ветра отчетливо слышалась насмешка.

– Жалею, что мы стали враждовать, но раз уж так сложилось, то… – он красноречиво пожал плечами, давая Анхелю возможность додумать ответ.

– На сожаления я особенно и не надеялся. И ты правильно решил со стилетом. Это не та вещь, которая может достаться просто так. Это гораздо больше, чем занятная древность, пусть и принадлежавшая Анэму.

В глазах Эгберта зажегся огонек любопытства. Кажется, жажду открытий в нем ничто не могло погасить:

– Почему ты так говоришь?

Анхель, казалось, колебался, стоит ли пускаться в объяснения:

– А почему бы и нет, – задумчиво проговорил он, словно отвечая самому себе. – Это знание все равно ничем тебе не поможет, как не помогло оно и мне. Думаю, ты помнишь о четырех величайших стихийных магах всех времен.

Эгберт утвердительно кивнул.

– Вот только ты вряд ли знаешь, что у них был ученик. Выдающийся маг, который, к сожалению, не успел оставить следа в истории. Его убили довольно рано. Но незадолго до своей смерти он успел поучаствовать в одном ритуале вместе со своими наставниками.
К тому времени четыре мага уже пришли к мысли, что многие знания не всегда несут с собой благо миру. Было решено скрыть некоторые исследования и артефакты до более подходящих времен. Но как узнать, когда придет время? И они решили положиться на судьбу: однажды в мир придут четыре неуступающих им по силе и умениям мага, и сами Стихии сочтут их наследниками. Но этого мало: каждый из них должен обладать своей частью ключа. Тут мы и подходим к истории с ритуалом. Мне не удалось узнать всех подробностей. Могу сказать лишь, что они провели некий скрывающий ритуал, используя в качестве ключей дорогие каждому из них предметы. Для Анэма таковым был четырехгранный стилет, подаренный отцом.

Но, как я уже сказал, в ритуале участвовал и их ученик. Он фактически стал тем, кто повернул ключ в замке, запирая тайник. А потому, чтобы открыть его, нужен и пятый маг, который должен быть подобен тому самому ученику.

– И какой он был стихии?

– Он был как ты. Не просто стихийным магом, а связующим звеном.

– Почему ты решил, что мы подходили под это? Нас было только двое.

– Не обязательно, чтобы участвующие в ритуале были одного возраста. А я незадолго до нашей последней встречи случайно встретил одного интересного ребенка. Но сейчас это уже не важно.

Берт вздохнул и заправил за ухо упавшую на глаза прядь волос:

– Теперь я, кажется, начинаю жалеть.

– Поздно.

– К сожалению… Ты знал об этом, когда… – маг замялся, подбирая слова.

– Когда был еще жив? Нет, не знал. Но я чувствовал этот стилет. Не как мощный артефакт, а как что-то родное, обладающее душой, – голос Анхеля на несколько мгновений стал мечтательным, но он быстро оборвал этот порыв. – Пора. Я не хочу задерживаться здесь дольше необходимого. Пойдем.

Эгберт с некоторой отстраненностью ощутил, что не может, да и не хочет сопротивляться тихому голосу пришедшей за ним Тени. Он вышел из комнаты вслед за Анхелем и не спеша направился к неприметной винтовой лестнице. Маг временами легонько касался каменных стен, прощаясь с замком, бывшим ему надежным укрытием долгие годы.

Предыдущая глава.
Следующая глава.

@темы: творения, ориджинал, джен

---

Дитя Анэма. Глава 2.

Когда я умер, ты был так рад,
Ты думал, я не вернусь назад,
Но я пробрался однажды в щель между строк
И я взломал этот мир как ржавый замок.

Спустя два лунных месяца с памятной ночи ранним утром из ворот замка вылетел вороной конь с всадником в развевающемся плаще с капюшоном, почти полностью скрывающим лицо. Статус Первого Мага государства обязывал периодически появляться в столице. И сейчас пришло время очередного визита. Конечно, согласно положению полагалось ехать в карете и со свитой. Но Эгберт всегда предпочитал верховую езду тряске в экипаже. Несколько лет назад он объездил почти всю страну в сопровождении пары вельмож, ибо того требовало служение короне. Тогда он окончательно уверился, что кареты терпеть не может. Так и сейчас, верный себе, он мчался по проселочным дорогам в сторону столицы.

Четыре дня пути, и вот уже впереди показались городские ворота, к которым тянулась вереница телег, всадников и просто пеших путников. Можно было, конечно, воспользоваться положением и пронестись сквозь толпу, распугивая людей, а можно было затратить немного сил и легонько подвинуть их, не причиняя вреда. Но делать этого почему-то не хотелось. Хотелось, наоборот, медленно ехать среди людей, слушая громкие разговоры, брань и грубые шутки. Когда-то, много лет назад, он впервые входил в эти ворота, имея при себе только подаренный матерью талисман да немного еды, денег практически не было. Он слабо представлял, как будет жить в столице и где будет ночевать, но горел желанием поступить в ученики к тогдашнему Магистру.

Мужчина задумчиво улыбнулся и кончиками пальцев дотронулся до видневшейся в расстегнутом вороте цепочки, на которой висел тот самый талисман. Когда-то он не обладал никакой силой, хотя Эгберт свято верил, да и сейчас верит, что подарок матери приносит удачу. Сейчас, правда, к удаче прибавился необходимый минимум защитных заклинаний, позволяющий не обращать внимания на мелких недоброжелателей и завистников.

Наконец-то маг въехал в ворота и, проехав под их внушительными каменными сводами, оказался на улице города. Здесь тоже было шумно и людно, но все же проехать было проще, да и люди старались убраться из-под копыт коня. Эгберт неплохо ориентировался в лабиринте улиц и уверенно продвигался прямо к шпилям видневшегося впереди дворца. Чем ближе он подъезжал к главной площади, тем тише становилось на улицах: люди вели себя более сдержанно, реже встречались торговцы.

– Ты в своем репертуаре, я смотрю. Первый Маг государства, а все скачешь верхом, как мальчишка, – в глазах правителя, несмотря на кажущийся серьезным тон, искрились смешинки.

– Ненавижу кареты, Ваше Величество.

– Сколько раз просил звать меня по имени! Без всех этих церемоний. Уж тебе-то это точно можно.

– Прости-прости, – маг лукаво улыбнулся и поднял руки в шутливо-защитном жесте.

Эгберт помнил нынешнего короля еще совсем маленьким. Он был хорошеньким кудрявым мальчиком, когда новый ученик Магистра, впервые попавший во дворец, увидел его в саду. Тогда еще принц, распахнув честные глаза и чуть склонив голову на бок, слушал свою няню, что-то взволнованно, но тихо говорившую. Берт расслышал только слова «Ваше Высочество». Собственно только поэтому он и догадался, что видит наследника престола. Много позже их связали почти дружеские отношения, а уж когда Эгберт стал Магистром, о церемониях окончательно было забыто.

– В общем, я, конечно, рад тебя видеть и все такое, но давай сначала к делам, а уж потом все остальное, – король вмиг стал предельно серьезным.

– Конечно, рассказывай.

– Да нечего особенно рассказывать. Мне в голову не приходило, что придется тебя так резко вызывать. Недели две назад мне стало беспокойно, что с защитой что-то не то. Маркус проверил заклинания и ничего не нашел. Он, конечно, не ты, но у меня не было причин сомневаться, тем более, ты знаешь, что я сам в этом почти ничего не смыслю. Но через несколько дней по куполу начали временами пробегать голубые всполохи, а после и вовсе появились бреши. Маркус растянул резервный купол, но ему это тяжело далось – он до сих пор слишком слаб, иначе я не рассказывал бы тебе все это сам. Еще и Мартин так не вовремя уехал.

– Странно, – в глазах мага появилось беспокойство, – а что с Камнем?

– С ним все в порядке, мы проверили.

– И при этом нападений извне не было?

– В открытую не было. Мы постарались проверить, не проник ли кто-то непрошенный, но, сам понимаешь, это проблематично: мы не могли закрыть ворота, это посеяло бы панику.

– Да, я понимаю. Хорошо, сначала я разберусь с куполом, а потом навещу Маркуса, – маг вздохнул и поднялся из кресла.

Читать Дальше

Во дворце Магистру было отведено внушительного размера крыло на третьем этаже. Здесь была и оборудованная лаборатория, и спальня, и кабинет, и комната, где при необходимости мог бы жить ученик. Вот только ученика Эгберт все никак не мог найти. Наскоро переодевшись в простую широкую мантию, маг отправился на Северную, самую высокую башню. Там в небольшой комнате хранился магический Камень, на котором и держалась защита. По сути этот Камень, исписанный рунами, был колоссальным по своей силе амулетом. Комната, в которой он находился, была, наверное, одной из самых защищенных в замке, и входить сюда имели право лишь немногие. Впрочем, и сам камень обладал внушительным запасом прочности: повредить его было крайне трудно, но проверить все же стоило.

Тем не менее, проверка ничего не дала. А значит, был разрушен рисунок заклинания. Это можно было сравнить с лесным пожаром: в целом лес вроде бы жив, но выжженные участки еще не скоро смогут восстановиться своими силами.

Такое нарушение рисунка было не менее странным, чем все происходящее в целом. Связка заклинаний была составлена так, чтобы при случайных или незначительных повреждениях купол восстанавливался. Значит, рисунок рвали целенаправленно и тщательно, но нападения не последовало. Никакого смысла! Немного поразмыслив, маг решил, что восстановит купол сейчас. Силы он в последнее время практически не тратил, поэтому все должно получиться. Он поднялся еще немного выше по узкой винтовой лестнице и вышел на открытую всем ветрам площадку. По углам площадки стояли колонны, державшие свод, но стен как таковых не было. Это было наилучшее место во дворце для установки купола. Вся столица была видна как на ладони. К тому же здесь он был ближе всего к стихиям. И хоть ни одна из четырех привычных стихий не была для него определяющей, это все равно помогало.

Эгберт сосредоточился и разглядел у себя под ногами яркий, пульсирующий сгусток энергии. Именно так виделся ему сейчас Камень. Маг привычно вытянул из этого сгустка нить и, добавив в нее собственные силы, начал плести цепочку заклинаний. Что что-то идет не так, он понял, когда начал распускать то, что осталось от предыдущего купола. Сила буквально не давалась ему. Нити вырывались из рук, но отпускать их было никак нельзя. Выпустишь незаконченное заклинание такой силы – и в лучшем случае в руинах будет лежать Северная башня, а в худшем – половина столицы. Маг изо всех сил старался удержать светящиеся нити, потихоньку плетя заклинание, но делать это становилось все тяжелее, и даже амулета с собой никакого не взял. Эгберт зашипел сквозь зубы, когда очередная нить энергии, вырываясь, оставила на коже саднящий след. Именно в этот момент маг услышал то, что меньше всего ожидал: мелодичный перезвон колокольчиков, – и в заклинание аккуратно влилась еще одна нить силы, чужой силы. Серебристый поток усмирял своенравное заклинание, мягко дополняя самого Берта. Он продолжил плести защиту, подстраиваясь под вмешательство, но делал это скорее инстинктивно, нежели осознанно, а по спине струился холодный пот, вызванный отнюдь не переутомлением, а леденящим ужасом. Кажется, никогда в жизни он так не боялся. Он помнил этот мелодичный перезвон, очень хорошо помнил. Учитель объяснял им с Анхелем основы коллективной магии и заставлял работать в паре. Им же, несмотря на растущее между ними напряжение и неприязнь, всегда легко удавались парные заклинания. Эгберт хорошо знал, что сила каждого мага уникальна и звучит она по-своему. Нет двух одинаковых, как нет двух идентичных голосов. Магия Анхеля всегда была такой: светло-серой и мягкой, аккуратно дополняющей магию Берта. Ни с кем больше он не достигал такого совершенства парной магии. И всегда на их уроках подчиняющийся Анхелю ветер словно играл маленькими серебряными колокольчиками, даже смех у него был похож на этот перезвон – мелодичный и легкий. Невольно это воспоминание повлекло за собой другое – о событиях двухмесячной давности, когда в его комнате раздавался чужой смех и гуляли порывы ветра. Но Анхель мертв. Может быть, ему показалось и кто-то просто похож? Вот только в башне никого больше не было.

Купол тем временем, питаемый энергией мага и кого-то неведомого, разрастался и накрыл собой почти весь город. Наконец, он окончательно установился, Эгберт закрепил его привязку к Камню и только после этого позволил себе осесть на пол, все еще чувствуя рядом присутствие чужой силы.

– Покажись, – губы слушались плохо, и такое простое слово получилось странно рваным.

– Ну если ты так просишь, – даже не голос – шепот ветра. И в розовых лучах заходящего солнца из ниоткуда проявилась призрачная фигура. Хрупкий силуэт, растрепанные волосы и до жути знакомые черты лица.

– Анхель?! Невозможно…

– Возможно, как видишь.

Предыдущая глава.
Следующая глава.

@темы: творения, ориджинал, джен

---

Дитя Анэма. Образы.

Поскольку герои Дитя Анэма сугубо мои, будет, пожалуй, правильно, по обыкновению показать, какими я их вижу.
Пока наиболее подходящая картинка нашлась только для Анхеля. Но насчет Эгберта тоже есть пара мыслей, так что пост будет обновлен.
Вот он какой (с той лишь разницей, что оба глаза у него серые).


UPD: 23.08.2014

Смотреть дальше

Хоть я и обещала изображения второго персонажа, но все же с ним получилось не так уж просто. Поэтому я оставлю здесь эти фотографии с очень важной пометкой: ни один из изображенных людей и близко НЕ он. И он лишь частично похож, причем скорее в какие-то мимолетных ощущениях. И это определенно иллюстрация к самому концу ориджа. Просто не могу же я оставить главного героя совсем без визуальной составляющей.




А это уже совсем не в рамках ориджа, скорее как показатель некоего отчаяния героя. Повторюсь: все это ни в коем разе нельзя использовать в качестве официальной иллюстрации, на это тянет только Анхель.


И еще одна картинка, которая подходит сюда скорее на уровне ощущений, чем реальных событий, ибо все же сей эпизод в тексте несколько иной, как-то прозаичнее что ли.

@темы: картинки, визуализация, джен

---

Дитя Анэма. Глава 1.

Автор:  grustnoe_chudo
Название: Дитя Анэма.
Бета:  Oversoul
Фандом: Ориджинал.
Статус: закончено.
Категория: джен, ангст, драма, фэнтези, мистика.
Рейтинг: PG-13.
Краткое содержание: Когда юношеское соперничество перерастает во вражду,
а желание одержать победу оказывается важнее человеческой жизни, тогда даже смерть не станет преградой для мести.
Предупреждение: смерть персонажа.
Примечания: Написано под песню Канцлера Ги - Дитя Анэма (Тень на стене). Из этой же песни взяты эпиграфы.
Анэм - бог ветра в мире Отблесков Этерны авторства Веры Камши.

Глава 1.

Когда из яви сочатся сны,
Когда меняется фаза луны,
Я выхожу из тени стены
Веселый и злой.

Темнота комнаты дрогнула, хотя при этом и не раздалось ни звука. По спальне прошел вздох, неслышный и едва ощутимый. Человек на огромной кровати под балдахином, до этого мирно дышавший, встрепенулся всем телом и резко распахнул глаза, как если бы кто-то дотронулся до него ледяной рукой. Проснувшийся тяжело дышал, сердце стучало, кажется, на всю комнату, при этом отнюдь не на своем месте, а где-то в горле. Взгляд мужчины блуждал по спальне, силясь разглядеть хоть кого-нибудь во мраке безлунной ночи, рукой он судорожно искал спрятанный под подушкой кинжал. Он привык спать с ним еще с тех времен, когда у него не было нынешнего замка с охраной, да и сам он не был столь силен магически. Единственное, на что можно было рассчитывать, – это собственная осторожность и удача.

Чужое присутствие явственно ощущалось в комнате, чутье обычно не подводило хозяина спальни, но он по-прежнему никого не видел и не слышал. Да и пробраться сюда, в самое сердце защищенного профессионалами поместья, незамеченным было бы проблематично, а открыть дверь, запечатанную заклинанием, и вовсе невозможно для большинства ныне живущих. Некстати вспомнился тот, кто мог бы соперничать с ним. Не самые лучшие воспоминания в середине ночи, когда в спальне находится кто-то неизвестный. А может это просто паранойя? Мужчина попытался успокоиться, ухватившись за эту спасительную мысль. Возможно, ему это удалось бы, но внезапно вспыхнувший камин и свечи свели все его усилия на нет. Огонь осветил довольно большое помещение, внушительную часть которого занимала кровать под тяжелым бархатным пологом, впрочем, всегда поднятым. На противоположной от кровати стороне полыхал камин. Полочка над ним была заставлена самыми разными предметами: были тут и часы – последний писк моды в лучших домах, и какие-то стеклянные пирамидки и сферы, и несколько вполне обычных фарфоровых фигурок. Глаза заслезились от яркого света после мягкой темноты, и из-за этого мужчина пропустил момент, когда на стене появилась тень – колышущийся силуэт, напоминающий человека в развевающемся плаще. Тень не шевелилась, словно наблюдая за замершим на кровати хозяином спальни. А тот в это время пытался прийти в себя, многое ему доводилось видеть, но чтобы в его собственном доме появилась абсолютно одинокая тень… Словно в ответ на эти судорожные размышления, по комнате прокатился смех, серебристый и мелодичный, как будто ветер играл маленькими колокольчиками. Одновременно с этим тень сорвалась с места и черным размытым вихрем пронеслась к чуть приоткрытому окну, за ней по пятам следовал поток воздуха, разметавший бумаги на столе, погасивший пару свечей и напоследок колыхнувший шторы.

Спать после всей этой чертовщины не хотелось совершенно. Хотя страх постепенно исчезал, и на смену ему приходило желание понять, что же произошло. Мужчина выпутался из одеяла, все также сжимая в руке изящный кинжал. Взял брошенный в кресле халат и попытался надеть: из-за зажатого в руке клинка у него ничего не вышло. Еще пару секунд хозяин спальни недоуменно смотрел на оружие, потом усмехнулся и, наконец, положил его на стол. Видимо ужасающее пробуждение еще давало о себе знать.

«Пожалуй, стоит на всякий случай поговорить с начальником караула», – пробормотал он себе под нос. Поплотнее запахнув халат, мужчина открыл дверь и окинул взглядом коридор: не слишком широкий, со сводчатым потолком и каменными стенами, на которых через равные промежутки висели факелы, на полу темно-зеленый ковер, глушащий шаги. Горящие факелы не полностью разгоняли темноту, и в коридоре царил колышущийся полумрак. «Хватит с меня на сегодня огня и теней. Глупо, конечно, но…» - он свел руки так, как если бы держал довольно большое яблоко, и между ними появился светящийся мягким оранжевым светом шар, который постепенно увеличивался. Когда он вырос раза в два, мужчина развел руки и шар взлетел под потолок, как будто был наполнен горячим воздухом. Оранжевый свет чудесным образом успокаивал нервы и разгонял сумрак. Легкий взмах рукой, и ненужные факелы погасли: его упорно раздражали отбрасываемые ими тени. Пройдя еще немного, он свернул в широкий коридор, где уже не было ковров на полу, да и факелы не горели, а сквозь узкие окна было видно темно-синее бархатное небо.
Мягкие шаги хозяина замка были не слышны, и лишь тихий шорох подола халата по каменному полу изредка нарушал тишину. Ноги сами несли его знакомыми коридорами и переходами. Мужчина же, как ни странно, практически ничего не замечал вокруг себя, его мысли были далеко отсюда. Ему снова вспомнился тот единственный, кого он всегда побаивался и жаждал превзойти.

Читать дальше

Небольшая комната, освещенная солнечным светом. Мебели не так уж много, во всяком случае, ничего лишнего: узкая кровать за ширмой, деревянный сундук, большой шкаф с книгами и письменный стол у окна. На столе лежало несколько открытых фолиантов и огромное количество листов бумаги с какими-то схемами, формулами, символами, попадались и просто исписанные четким, аккуратным почерком. Над очередным листом склонился молодой человек, что-то сосредоточенно выписывающий из книги. Длинные, чуть волнистые, черные пряди волос постоянно падали ему на лицо, и он раздраженно пытался сдуть их, что естественно не имело эффекта. После нескольких таких попыток он, наконец, отрывал перо от бумаги и заправлял непослушную прядь за ухо, впрочем, помогало это ненадолго, и все повторялось снова. Несмотря на раздраженное фырканье, и невнятное бормотание, создавалось впечатление, что он вовсе не замечает таких мелких неудобств, он был полностью поглощен своей работой. На вид ему можно было дать лет двадцать пять.

Внезапно дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник мальчишка-посыльный. Поначалу мужчина не обратил на него ни малейшего внимания, настолько он увлекся своим занятием, однако звонкий голос выдернул его из задумчивости: «Сир, Мастер велел Вам явиться к нему в кабинет». Коротко склонив голову, мальчишка выбежал прочь, и его легкие шаги еще некоторое время эхом отдавались в коридоре.

Молодой маг быстрым, пружинистым шагом шел по коридору, на ходу собирая волосы в низкий хвост – негоже появляться перед Учителем таким растрепанным. Камзол уже был застегнут на все пуговицы: выглядывал только самый край воротника белоснежной рубашки.

Дойдя до нужной двери, он притормозил на пару секунд, собрался с мыслями и толкнул резную створку. Его взору предстал просторный кабинет, оформленный в темных, но совсем не мрачных тонах. Солнечные лучи золотили корешки книг, стоявших в шкафу, блики от тяжелых подсвечников застыли на стене, образуя причудливый узор. За столом, на котором царил идеальный порядок, сидел мужчина лет шестидесяти. Хотя шестьдесят – это по человеческим меркам, сколько же лет было этому сильному и харизматичному магу на самом деле, вряд ли кто-то знал. Строгое красивое лицо, холодные голубые глаза, напоминавшие льдинки, седые волосы рассыпались по плечам, резко контрастируя с темно-синей мантией, длинные тонкие пальцы, украшенные золотыми и серебряными кольцами, лежали на столе, сцепленные в замок. Взглянув на вошедшего в кабинет, он поднял руку, призывая к молчанию, и коротко кивнул на одно из двух кресел, стоявших у стола. Странно, кресло всегда было одно, то, что стояло справа, спинкой к двери. Эта мысль пронеслась в голове черноволосого юноши буквально за секунду, пока он садился в указанное ему, неизвестно зачем появившееся кресло. «Да уж, похоже, я слишком увлекся составлением того заклинания… неизвестно зачем кресло… кхм…». Справа от него напряженно застыл в своем кресле совсем молоденький, прежде незамеченный мальчишка. Платиновые волосы едва доходили до плеч, пальцы как-то слишком сильно вцепились в подлокотник: гость явно нервничал, но, похоже, понимал, что ему ничего не угрожает. Он был ненамного младше самого Берта, еще недавно он сам так же сидел в этом кресле и ждал вердикта. «Хм… неужели он тоже ученик… странно… в свое время я еле уговорил Учителя взять меня в ученичество, и вовсе не потому, что я слаб… странно». В ту же секунду Учитель подтвердил догадки: «С этого момента Анхель, – короткий взгляд в сторону блондина, – также будет моим учеником. Смею надеяться, что ты расскажешь ему все необходимое».

Где-то вдалеке хлопнула дверь, звук прокатился по пустым коридорам замка и выдернул из задумчивости медленно идущего мужчину. Он тихо чертыхнулся, ситуация нравилась ему все меньше и меньше, мысли, упорно крутящиеся вокруг Анхеля, начинали вызывать опасения. Своей интуиции он привык доверять, а сейчас она явно указывала на давнего врага. «Но это невозможно! Невозможно, черт побери! Он мертв, вернуться оттуда не под силу даже ему!» Ускорив шаг, черноволосый мужчина свернул в боковой коридор, чтобы срезать путь. Наконец, он подошел к простой деревянной двери. Резко распахнув ее, маг вошел в комнату караула. В центре комнаты на столе слегка светился матово-белый шар. Глазу вошедшего были четко видны тонкие нити, будто сотканные из тумана, которые тянулись сквозь стены за пределы замка к застывшим на своих постах стражникам. У каждого из них был свой заряженный кристалл, который позволял мгновенно сообщить об опасности начальнику караула и вызвать подкрепление. Это была одна из ступеней защиты, к созданию которой хозяин замка существенно приложил руку, вплетя в традиционные заклинания чары собственного изобретения, не очень-то известные широкой общественности. Да и мало кто обладал достаточным потенциалом для их применения, ибо чтобы там не говорили, а он не зря был Первым Магом королевства, превзойдя даже своего Учителя.

За столом сидел офицер, вскочивший при неожиданном появлении хозяина. Сейчас он стоял по стойке смирно, однако продолжал держать в руке пачку бумаг: видимо какие-то отчеты его отряда. Впрочем, это было внутренним делом стражи.

– Садись, – чуть улыбнулся маг и одновременно с этим взмахнул рукой, создавая для себя удобное кресло: сидеть на стуле, стоящем у стола, ему категорически не хотелось. Офицер был явно удивлен ночным визитом: хоть он и пытался удержать невозмутимое выражения лица, недоумение во взгляде выдавало его. Стражники не привыкли к тому, чтобы хозяин замка спускался в караульную, тем более в такой час.

– Скажи, было ли что-то странное сегодня ночью? Все, что угодно, даже самая мелочь?

Стражник задумался, перебирая в памяти события сегодняшнего вечера. Его смена начиналась в девять, и первым делом он обошел все посты, проверяя, все ли члены отряда на своих местах. Затем еще один обход в полночь…Офицер вынырнул из раздумий и открыл было рот, однако почти сразу закрыл его, сомневаясь, стоит ли говорить. Эти сомнения не укрылись от внимания мага, сидевшего в кресле:

– Что ты вспомнил?! – возможно, чуть резче, чем следовало бы.

– Ну… наверное, это не стоит внимания, но когда я делал полночный обход, ветер был… странный… в нем слышалась песня или древнее заклинание. Я сначала подумал, что это доносится издалека, но голос становился четче, будто пели в нескольких шагах от меня, а потом он резко замолчал, и меня едва не сбило с ног порывом, – стражник умолк, смущенно разглядывая свои руки. Он был уверен, что это плод его разыгравшегося воображения, потому и сомневался, что стоит об этом говорить.

Слова о ветре царапнули по сердцу, заставляя голубые искорки слететь с дрогнувших пальцев. Нет, обычно, конечно, он не реагировал так нервно, но в сегодняшних обстоятельствах «странный ветер» был перебором. Самым лучшим, самым могущественным и искусным магом воздуха на его памяти был Анхель. Точнее, формулировка «маг воздуха» не совсем верна, ибо почти каждый маг в той или иной степени мог управлять любой стихией, но та, с которой он ладил лучше всего, иногда давала имя специализации. Самому Эгберту легче всего давался контроль над чистой энергией, он легко видел нити чар и почти также легко мог их распутать. Наверное, именно поэтому он увлекся составлением заклинаний, ведь часть из них получалась интуитивно, путем простого сплетения энергетических потоков. Не всегда все было удачно, частенько он по нескольку дней отлеживался в постели после экспериментов, но жажда знаний и изрядные амбиции упорно гнали его вперед. И результат того стоил. Сейчас, спустя полстолетия с момента окончания обучения, он был сильнейшим магом в стране и одним из самых сильных в мире.

Караульный офицер не мог ничего больше добавить к сказанному, и мужчина, стремительно поднявшись, быстро покинул комнату.

Следующие две недели Эгберт практически безвылазно сидел в библиотеке. Это была великолепнейшая коллекция книг, которую он собирал всю жизнь. Но все эти фолианты не принесли совершенно никакой пользы, что на памяти мага случилось в первый раз. По всему выходило, что тень не могла действовать по собственной воле, а управлявший ей не смог бы подобраться к замку достаточно близко. Больше всего хотелось решить, что метавшаяся по спальне тень была сном, а пение, которое услышал капитан – всего лишь разыгравшимся воображением. Вот только это было слишком странным, даже для сна, а значит, было правдой. Как бы то ни было, но время шло, а ответ так и не был найден. Медленно, но верно эта загадка отходила на задний план, оттесненная чередой ежедневных дел, новых разработок, деятельности на благо государства и еще массой необходимых вещей. Нет, Эгберт все еще пытался выяснить хоть что-то, но времени поискам уделял значительно меньше, нежели поначалу.


Глава 2.
Глава 3.
Эпилог.

@темы: творения, ориджинал, джен

---

И снова, чтобы не потерялось.

Это уже становится традицией: творение еще и близко не видело свет, но я выкладываю очередные фотографии, чтобы не потерялось, с пометкой "перед концертом"

@темы: визуализация, the Gazette, фикшен

---

В поисках улыбки.

Искала в папочках на компе улыбку Урухи (гитариста The Gazette) для фика, а нашла вот это:

@темы: the Gazette, стопка слюняфчиков, Прощай, уехала навсегда. Твоя крыша

---

Герои SHINE.

Время этого поста пришло давно. Хотя по большей части он имеет ценность только для меня, ибо хоть в некоторой степени это и визуализация некоторых из моих героев. Но фотографии, которые пойдут ниже не абсолютно соответствуют тем образам, которые вижу и знаю я. Хотя, впрочем, они имеет некоторые шансы на то, чтобы максимально приблизить читающих к моему видению. Конечно, да, читать еще нечего, ибо это творение только упоминалось на страницах днева, но однажды и оно будет дописано и увидит свет. Поэтому оставляю несколько фотографий.

Сложнее всего с главной героиней. Джин. Я не могу подобрать идеальной фотографии, но ближе всего, пожалуй, вот эти, хотя они и довольно сильно отличаются друг от друга. Может быть я еще встречу ту самую, идеальную,а пока так.

Дальше, логично предположить, главный герой. Шин. Поскольку вдохновением для него послужил персонаж дорамы, то и фотографии тут его. Я вижу в них Шина почти беспрекословно, но это я. А вообще следует понимать, что у него должны быть менее азиатские черты лица, зеленые глаза. И возможно чуть более длинные волосы, совсем чуть-чуть. Здесь с фотографиями чуть проще, но некоторые из них довольно паршивого качества. Приходится иногда жертвовать качеством ради композиции.

Ну а здесь его не видно в общем-то, но она почти идеально иллюстрирует один из моментов, поэтому оставляю для себя

Следующий Ник. Герой далеко не главный, но без него ничего не получилось бы. А еще он гитарист. Безумно мелкая фотография, но зато он почти идеально такой, как нужно.

И напоследок, Ханна. Девушка-музыкант, клавишница и аранжировщик. И обладатель невыносимого характера. Фотография тоже безумно мелкая и тоже почти идеальная.

Это не все герои, но под остальных фотографий у меня пока нет. Будут, добавлю сюда. Нет, значит они останутся только в виде описаний по тексту, ибо ничего другого не остается.

@темы: визуализация

---

Тишина.

Похоже Чудо что-то скурило и само не заметило ... Иначе почему в голове крутится вот такая странная штука:

Хочешь увидеть свою тишину? Хочешь услышать рассветного неба цвета? Это не сложно. Затемно выйди из дома на Северный Тракт. Не спеши и не бойся. Там, за тремя поворотами, ждет тебя чудо.

@темы: наброски, недостихи

---

Внезапно поняла, что пока писала отзыв о фестивале Субботник очень соскучилась по своим персам. Это немножко странно, но надеюсь, что подобные мысли принесут свои плоды. Тем более что две истории давно пора выводить на финишную прямую и браться за следующую, давно задуманную.

---

Грустная сказка.

Странная штука, написанная прошлым летом. Я не пишу так вообще-то, но иногда меня заносит.

Читаем.

– Ты хочешь услышать грустную сказку, милый?
– Хочу, а о чем?
– О любви. О чем же еще?
– А подвиги будут?
– Конечно. Без них никуда.
– Опять про дракона, принцессу и башню? И с принцем на белом коне, как мечтается Мэгги?
– Нет-нет, то выдумки все. Я расскажу тебе правду.
– Я слушаю, – мальчик садится поближе и смотрит в глаза.
– Как водится, в давнее-давнее время жил принц. Конечно, красивый и добрый.
– Как я?
– Как ты, но лучше не сравнивать с ним, кто знает, к чему приведет.
– Почему?
– Ты скоро поймешь. Итак, однажды, гуляя по городу в платье простом, он девушку встретил. Простое начало: он встретил ее. Так было и будет, о чем говорить? Но жизнь изменилась. Нет, не сновали вокруг купидоны, как в песнях лиричных. Все было не так, как обычно мечтают девицы и принцы. А были: уход от погони, стук сердца в висках и мрак подворотни. Зачем? Почему?
Принц, силясь вдохнуть, посмотрел на беглянку: отводит глаза. А после и вовсе шепнула «спасибо» и скрылась в тени. Забыть бы ту встречу богатому принцу: девчонка – не ровня, побег – неверный досуг. Но снова и снова идет в переулки в надежде… На что? Увидеть, спросить, убедиться, что это не сон.
– Он встретит ее?
– Конечно, хоть лучше бы и не встречал.
– А потом?
– Потом были встречи, слова и даже Луна в небесах.
– Так просто не может быть, да?
– Ты прав, милый, прав. Она пропадала порой. На день, на неделю. То тетка болеет, то ссора с отцом, то матери помощь нужна. Все вроде бы просто, но что-то не так. Он все разузнал, когда вышел срок, вот только этому знанью и сам не был рад.
Парадное шествие было в разгаре: флаги, цветы и счастливые лица. Король, королева и принцы в толпе, средь людей. Какая ж охрана успеет закрыть от скользнувшей к спине короля юркой тени? Наш принц, оттолкнув короля, титул героя себе заработал и шрам на груди на всю жизнь. Но хуже другое: глаза нападавшего, полные страха, он знал и любил. Раскрыты их тайны: она – бунтовщик, он – принц по рожденью и крови. Но стало ли легче кому-то в отсутствие лжи? Героя уносят домой, где лекари все наготове. Убийцу с конвоем в темницу ведут. В смятенье народ, и праздник окончен.
Очнувшийся принц не знает, как быть. Заштопали лекари рану, но сердце болит. Что выбрать он должен: семью и закон иль любовь? И в праве ли он выбирать? Закон одинаков для всех: нападавшему смерть.
Чуть на ноги встав, бредет в подземелья, где девушка часа ждет своего. Так хочется верить, что есть оправданье всему. Но хрупкая узница, взгляд отведя, ранит словами сильней, чем кинжалом: «Не думай, все было бы так же, представься возможность тот день повторить. Мне не в чем себя упрекнуть, лишь только в нечаянной дружбе с короной». «Ну что же, ты сделала выбор. А я сделал свой».
Эмоции – роскошь, и, спрятав свои сожаленья в душе, не дрогнув, глядел он, как девушка в белом наряде беззвучно осела на эшафоте, а на груди у нее расплылось цвета вишни пятно.
Так, не начавшись, закончилась сказка. И годы спустя он пытался понять, приснился иль нет ее горький вздох и слезы в словах в последнем их разговоре.
Мальчишка притих, впечатленный рассказом, но любопытство все же сильнее:
– Что стало с тем принцем?
– Он стал королем, как время пришло.
– А кто королева?
– Конечно, принцесса.
– Он был несчастливым?
– Нет-нет, он прожил хорошую долгую жизнь, но изредка с грустью думал о ней.

@темы: творения, недостихи, из запасников, гет

---

Найди десять отличий.

Не было печали, как наткнулась я на фотографии одного из музыкантов группы the Gazette, а если конкретнее, то Аоя. И все бы ничего, тоже мне новость... Но несколькими месяцами ранее я фактически списала с него одного из своих персонажей. Почти списала, ибо история незаконченная, а значит, образ мне по-прежнему нужен. И вот тут-то и случился у меня когнитивный диссонанс. Ибо не смогла я сопоставить в своем сознании того музыканта, которого видела до сих пор, и того, которого увидела на упомянутых фотографиях и на просмотренном недавно концерте. Вроде бы ничего такого, но образы такая штука. Раньше я видела в нем что-то...бунтарское что ли, чуть-чуть дикое, непокорное, а теперь не вижу. Надеюсь, еще смогу разглядеть, в противном случае, у меня начнутся проблемы. История, конечно, не должна была стать фиком, но лично для меня привязка персонажей к прообразам очень мощная. Нет, я, конечно, понимаю, что смена имиджа и все такое, но просто...как-то так...

То, что было раньше

То, что есть теперь

И одна не для сравнения, а просто потому что нравится мне

@темы: визуализация, the Gazette, стопка слюняфчиков, персонажи

---

Girugamesh - イノチノキ (Inochinoki)

Я не планировала никаких постов. Точнее не так: я сидела, никого не трогала и писала на ЛиРе пост об одном из альбомов группы Girugamesh, параллельно пересматривая клипы. И вот тут-то мне и прилетело. Сначала собственно клип



А теперь по существу. В данный момент у меня то пишется, то не пишется один гет. Я его здесь упоминала, когда рассуждала об именах главных и неглавных героев. Собственно пишется он под впечатлением от дорамы Bandeiji. И вот здесь, в этом клипе, солист внезапно, но безумно сильно напомнил мне главного героя. И я даже понимаю, чем: позой, с чуть опущенной головой. Длинными немного волнистыми волосами. Даже чертами лица, хотя вообще-то у них нет ничего общего, но, видимо, так упал свет. Поэтому теперь у меня появилась еще одна визуализация. И возможно я подумаю над саундтреком, хотя он, кажется, уже укомплектован.

P.S. А еще у этого клипа совершенно прекрасное превью. Я в востоооорге

@темы: видео, визуализация, girugamesh, стопка слюняфчиков, дорамы

---

Архивчик

Вот и пришло время вытащить из дальнего угла мой рукописный архивчик. Уже предвкушаю копание в кучке бумажек, исписанных нечитаемым почерком

---

Girugamesh, Клуб Moscow Hall, 24.05.14.

26.05.2014 в 23:38

Пишет  Oversoul:

Girugamesh, Клуб Moscow Hall, 24.05.14.

Kokoro fukaku fukaku nagarete iku namida no tane
Hikarabita yume ibuki agete negai inochi no ne wo doko made mo nobase

Seeds of tears flow deeper and deeper into the heart (drain of life)
So no matter what, reach out to the root of life's wishes that breath life into dried up dreams
© Girugamesh. Drain.

Честно признаться, концерт в этот раз подкрался особенно незаметно. Правда, за две недели до у меня мелькнула мысль о том, что надо бы вплотную добраться до альбомов, ибо слушала я до этого только один и то песни не различая.
Но по стечению обстоятельств на меня рухнули совершенно замечательные фики, оторваться от которых было бы по меньшей мере самоубийством, и поэтому слушала я все в последний день и то не сказать, чтобы музыка пошла сходу и легко, ибо голова была забита другим фандомом.
Вообще даже проскакивали святотатские мысли типа «какой нафиг концерт? Фики-и-и-и» (тем более что ко мне, кажется, вернулся мой Муз), но я понимала, что, когда окажусь там, в захлебывающейся экстазом толпе наедине со своими на то мгновение сценическими Богами, меня пропрет.
Но не будем забегать вперед.
Мы встретились с Чудом на Комсомольской несколько заранее, поэтому к клубу Moscow Hall на Маяковской притопали не торопясь. Встали в очередь, которая, надо сказать, не стояла вмертвую (вспомним февраль), а уже двигалась, поэтому спустя какие-то пару минут мы были уже в клубе, а потом и в зале.
Время до концерта пролетело странно быстро, но это наверное потому, что, во-первых, мы трепались, не замолкая, а во-вторых, концерт начался с минимальной задержкой – всего в 20 минут. Никто еще не выходил так шустро, а мы только накануне думали о том, пунктуальные японцы или нет. На первый взгляд не сказать, что задержка в 20 минут – это пунктуальность, но учитывая, настолько обычно задерживают (вспомним Марсов), это действительно пунктуальность.
Когда они вышли, зал активно взорвался воплями. У меня не было обычного присущего таким мгновениям острого ощущения того, что это они. Впрочем, оно и понятно, потому как я совсем не знаю их характеров, не знаю их как людей, так сказать, хотя бы на том уровне, насколько можно узнать по интервью, разумеется. Но в сознании все же билась мысль, что да, это все-таки они.

M-m-monster

Сразу скажу, что их музыку я идентифицировала с трудом, т.е. вот понимаю, что что-то знакомое играет, а вот что… мало я их слушала, мало, но особо и не парилась перед концертом, потому что тексты-то все равно не вариант учить, а если и не петь, то можно и так слушать. В итоге узнала я около половины всех песен, поэтому писать отзыв как обычно ни разу не получится, впрочем, меня это вообще не расстраивает.
Поэтому ощущения будут одним большим скопом.
Скажу, что музыка шикарна, все как-то так слитно и слаженно, барабаны чумовые, гитарные партии просто невероятные, басы завораживающие, голос сильный и очень колоритный. Вообще я чувствую, что с японской музыкой отчасти возвращаюсь к истокам, к тем далеким временам, когда я еще не знала английский и то, хороша песня или нет, оценивала на уровне сочетания слов и музыки. Сейчас та же ситуация, я оцениваю, грубо говоря, как предыдущий слог сочетается со следующим и с точки зрения слов как таковых, и с точки зрения музыки, и с точки зрения интонаций и всего перечисленного в целом. Так вот могу сказать, что их музыка в этом плане просто на высоте, ибо слушаешь и офигеваешь от ее гармоничности. И на концерте я не раз ловила себя на мысли, что хочется петь, что машинально начинаешь подпевать, даже не зная слов. Чуть-чуть забегая вперед, скажу, что на Alone попеть все-таки удалось.
И вообще у них такая живая, цветная и разнообразная музыка, что каждый раз, когда я их слушаю, то ловлю себя на мысли, что каждую песню можно смело использовать в качестве опенинга или эндинга в аниме. Любое аниме от этого только выиграет.
Звук был всяко лучше, чем на Страйфи, но местами все-таки забивал солиста, а местами был каким-то уж очень электронным. Но от этого клуба много и не ожидалось, можно сказать, что этот звук был максимально приближенным к тому максимуму, простите за тавтологию, который может выдать клуб. К концу концерта я немного оглохла, но я свято уверена, что на качестве восприятия во время сего действа это не сказалось.
Свет был хорош, не Крокус и не Олимпийский, но хорош, ярко было, сочно и местами очень даже светло. Точнее, светло было на быстрых и зажигательных песнях, а на тех двух, что были медленными, освещенной осталась только сцена, весь зал погрузили во мрак. Контраст такой, что мурашки по коже, сразу другое восприятие.
Что еще порадовало – когда в моменте мы хлопали, прося группу вернуться на сцену, прожектора над сценой моргали четко нам в такт. Тааааак здорово! Впервые вообще сталкиваюсь с подобной ситуацией, а что-то новенькое всегда радует, тем более такое…
Еще пара слов про сцену. На экране позади музыкантов светилось название группы, которое как бы затиралось видеорядом сверху. Были и капли воды, и дождь, и город, и какие-то конструкции. Как я поняла, видеоряд идет от клуба, не их собственный, поскольку на Страйфи тоже был тот же видеоряд.
Теперь, собственно, о самом главном, о музыкантах.
Поскольку, как я уже говорила, музыкантов как людей я не знаю, клипов видела от силы пару штук, живых выступлений – и того меньше, поэтому ничего эдакого от концерта не ожидала. Но музыканты поразили и еще как.
Самый большим сюрпризом стал солист, Сатоши. Когда он только появился на сцене, я оценила растрепанные волосы, темные джинсы и белую футболку с зеленой надписью и черными рисунками. Я визуал, и для меня важен внешний вид. Стояли мы очень и очень близко, даже ближе, чем на Страйфи, и видно было ну очень хорошо. Моментами во время концерта мне загораживали солиста, но я умудрялась встать чуть иначе и снова могла его видеть совершенно без напряга. Замечательное чувство, надо сказать.
Хочу ему сказать огромное спасибо за то, что почти весь концерт он стоял на краю сцены на каком-то ящике, что позволяло быть ему чуть выше сцены и, соответственно, позволяло нам видеть его чуть лучше. Отлично позволяло его видеть, надо сказать! А мы только буквально за несколько минут до начала вспоминали стояния на колонке Криса и на бочке Микко. Еще один эквилибрист выискался, правда, этот твердо стоял на ногах.
Сначала было интро, а потом сходу заиграла Drain. На самом деле первые ноты и быстрый бег строчек – это сходу как наркотик по венам, правда, особенно когда видишь их на сцене так хорошо, почти до мимики. Первые пара песен вообще были каким-то катарсисом, когда на несколько минут теряешь себя в этом водовороте эмоций, а потом снова обретаешь, выныривая и оживая, понимая – да, черт возьми, ради этих мгновений стоит жить. Ходить на работу, решать проблемы, разгребать неприятности, надуманные или нет, биться головой о стенку в моменты отчаяния… это все стоит того, чтобы на каких-то два часа почувствовать себя до краев живой и счастливой, чтобы дышать ими, улыбаться и думать – да, черт возьми, да, ради этого стоит жить.
Когда первый шок прошел, и заиграло явно что-то очень любимое, живое, с высокими нотами, я присмотрелась к солисту еще пристальнее и едва не рухнула прямо на месте.
Тут подробнее.
До этого я знала, что он наматывает провод от микрофона на руку, что само по себе не избито, на мой взгляд, и очень здорово смотрится. Чудо обратила мое внимание на это во время одной из первых песен, сама бы я еще тормозила долго. Но не это меня вынесло.
В Antlion Pit шикарные куплеты и еще более шикарные припевы, которые начинаются с высоких долгих сильных нот. Когда музыка замирала, и в это мгновение я понимала, что сейчас, сейчас он сделает вдох и одновременно с ожившей музыкой возьмет эту ноту… черт, это невероятное чувство, это как в той песне – этот мир так прекрасен за секунду до взрыва…
И даже не это меня вынесло. Точнее, и это тоже, но вкупе с тем, о чем речь пойдет ниже.
А дальше побежали слоги и строчки, и кайф такой, что словами не передать. И вот в такт каждой строчки левая рука Сатоши, согнутая в локте, взлетала в воздух, словно мягко притрагиваясь к чему-то невидимому. И это, черт возьми, неописуемо. В обоих смыслах. Потому как это чума как здорово смотрится и описать это нормальными словами решительно невозможно.
И вот этих вариаций положения руки у него какое-то немыслимое количество. Он, разумеется, не осознает этого, он просто двигается так, как подсказывает ему музыка. Но…
Чуть напряженный локоть. Расслабленное предплечье. Тонкое запятье. Ладонь чуть раскрыта, расслаблена.
Пальцы раскрыты, пальцы сжаты.
Легкие неспешные движения или быстрые рваные.
Эта палитра сводит с ума.
Но и это еще не все.
Ему на руку играет безумно гармоничная конституция. Не сказать, что все остальные мои мужчины – нескладные марионетки, но именно красиво в определенном смысле сложенного от макушки до пяток товарища музыканта найти сложно. Они каждый по своему красивы, бесспорно, но есть экземпляры, максимально приближенные к чему-то такому, что, наверное, можно назвать эталоном.
Вот Сатоши худой, но при этом очень крепкий. Не накачанный, нет, именно крепкий, но при этом и легкий. Он легкий и гибкий, но в каждом движении чувствуется сила. Чего только стоят его движения в такт барабанщику на завершающих аккордах песен: в какие-то моменты кажется, что он сейчас себе что-нибудь вывернет. Эта сила завораживает. Как и завораживает его поза, когда он встает на ящик, вытягиваясь в струнку, запрокидывая голову назад и раскидывая руки в стороны, но при этом они не прямые, а чуть согнутые, словно он пытается объять небо над головой. Вот насколько меня выносит с подобных поз Джареда, но тут было что-то настолько другое и настолько сильное, что Джаред уже не кажется фаворитом, да простит он меня. И тот факт, что Сатоши стоит чуть выше сцены, делает его еще более неземным в такие моменты. От этого просто пропадают все слова. На это хочется любоваться вечно.
Впрочем, на месте он почти не стоит, носится по сцене, прыгает и выделывает такие кренделя, что дух захватывает. Согнуться пополам, продолжая петь, почти касаясь носом коленей – не вопрос. «Поманить» фанатов к себе, вынуждая поорать – пожалуйста. Резко выбросить руку вперед из-за спины – не вопрос. Помахать рукой – пожалуйста. Похлопать вместе с нами – с удовольствием. Причем не просто где-то над головой похлопать, нет, он когда хлопал, он воздух зачерпывал где-то у собственного бедра. Это такая распахнутость была и сила в движениях, что я едва успевала ловить челюсть. Он на второй песне был мокрый, а к концу концерта футболку на нем точно можно было выжимать, потому что когда он становился в эту позу обнимающего небо, он весь блестел, аки начищенный канделябр. Кстати, был момент, когда он особенно эмоционально отыгрывал какие-то моменты, и в это мгновение стоял к залу немного вполоборота, смотря в зал горящим взглядом. Я посмотрела на него в тот момент – ну Аполлон, хоть сейчас скульптуру делай. Красивый до невозможности.
Ему удавались как быстрые песни, так и медленные. Где-то ближе к концу второй трети концерта в зале погасили свет, оставили лишь красные прожектора на сцене. А на экране падали капли дождя под красным фильтром. Песня была замечательная, Сатоши пел так, что дух захватывало. Но все-таки с Kowarete iku sekai, которая, как потом выяснилось, шла последней, ей не сравниться.
Потому как сцена была залита белым и синим, на экране плескалась вода, а Сатоши раздобыл где-то стойку, причем я поняла, что он на нее опирается, этак строчке на седьмой, настолько заворожил меня его образ. Песня очень грустная и трогательная, моментами он буквально висел на стойке, но висел красиво, так сказать. Был момент в проигрыше, когда он обхватил микрофон руками и уткнулся в них носом, замерев. Это было так пробирающе, что просто в голове не оставалось ни единой мысли. А долгие высокие ноты в конце, некоторые чистые, некоторые с надрывом… я смотрела и думала, как его хватает на это в конце концерта и как же он доходчиво передает смысл песни, ведь слов не знаешь, а все понятно.
Кстати, насчет слов. Выяснилось, что японский английский мне не по зубам, хотя пару фраз я понимала. А вот «спасибо» он говорил почти на чистом русском, что приятно удивило.
В общем, солист просто поразил, что называется, в самое сердце. Это совершенно невероятная палитра эмоций, это совершенно чумовая энергетика, из него просто жизнь бьет ключом, он распахнут настежь. Он согревает свом светом, к нему хочется тянуться и оживать в потоках его энергии. Это очень и очень здорово. Это открытие сопоставимо с Крисом. Может потому, что маленький клуб и не сильно известная группа, может потому, что только-только узнала их музыку. Но такое сравнение имеет место быть.
Но не будем, собственно, обделять вниманием других музыкантов, ибо они тоже великолепны, просто солист, как полагается, отбирает на себя большую часть внимания. Ну и немаловажную роль играет тот факт, где ты стоишь и кого тебе лучше видно.
После солиста мне лучше всего было видно гитариста, который был забавно одет в шорты по колено, красно-белые гольфы, рубашку с американским флагом и жилетку. Как ему было не жарко, оставалось для меня загадкой.
Играл он просто потрясно, на нескольких сольных гитарных партиях (одна была в Kowarete iku sekai) я ловила себя на мысли, что хочется закрыть глаза и застонать от удовольствия, ведь невозможно держать это в себе.
Гитару он держит, кстати, даже выше, чем принято. Ну и хорошо, так лучше видно! И это дорогого стоит, ибо я в моментах реально видела его пальцы, перебирающие струны, смыкающиеся на грифе… это классно, это очень здорово.
По сцене Нии носился только так, причем именно в японской манере, европейским музыкантам такую технику ни за что не осилить, черт возьми. Он словно кружился по сцене, перетекая из одной позы в другую настолько плавно, что меня прошибло пониманием, что кроме японцев так никто не умеет, ей-Богу.
Периодически он подходил поближе к краю и призывал нас повопить, периодически подпевал солисту. Временами я видела, как он протирает гриф гитары с двух сторон и даже смазывает струны. Честно признаться, такого не видела. Японцы – сплошные сюрпризы!
Басист сильно не отсвечивал, впрочем, как и все басисты, поэтому о нем много сказать не могу. А нет, могу – в Kowarete iku sekai его партия была очень и очень. Прическа у него странная: если бы заранее не знала, что он японец – не поверила бы.
Барабанщик тоже сильно внимания не привлекал, но я уловила несколько моментов, когда он вставал, чтобы призвать нас похлопать, или просто вставал. Была пара забавных эпизодов, когда он просто болтал палочками в воздухе. Или же был момент, когда он взял палочку одной рукой за один конец, второй – за другой, и стал как бы теребить ее туда-сюда. Смотрелось ну оооочень забавно.
А еще он сказал «спасибо», когда они уходили со сцены.
Вообще концерт пролетел как одно мгновение, хотя отыграли они час тридцать пять.
Из клуба мы выходили оглушенные и офигевшие. Опять-таки степень офигевания могла сравниться только с концертом IAMX. Поняв, что разъехаться сейчас мы не сможем, иначе нас просто порвет на сотню маленьких кусочков, мы решили погулять.
Догуляли до лавочки, ага. Инстаграм, твиттер, а потом неспешная прогулка по Тверской-Ямской с бурными обсуждениями, какао на вынос в Шоколаднице, темнеющее небо и абсолютное нежелание спускаться в метро.
В метро-то мы спустились, но нам было мало, поэтому было принято стратегическое решение зависнуть у меня.
Зависали мы до пол5ого. Наверное, еще и поэтому мне все время вспоминаются IAMX. Никак не ожидала, что меня так вштырит. Это что-то совершенно невероятное. Это просто немыслимо.
Так что необъятное arigato музыкантам, мы с нетерпением будем ждать их возвращения.

@темы: girugamesh, Прощай, уехала навсегда. Твоя крыша, концерты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра